Он словно выпал из реального мира не на пару часов, — как ему казалось изначально, — а на несколько дней. Он уже смутился и запутался во времени, не мог осознать, как долго они живут внутри этого здания. Эта мысль притупляла все остальные чувства, заставляя плыть дальше по обыденному и неторопливому течению. Однако, каким бы ни был окружающий мир, Майкл всегда пытался отделиться от него. Отличиться. Он чуть ли не с самого детства был каким-то необычным, то ли изгой, то ли пуп земли. Его все то любили, то бранили. Странность в поведении этого человека легко была заметно там, где любой другой сказал бы: «я бы никогда так не сделал». Пытаться за шутками спрятать страх и боль; пытаться вести себя необдуманно и импульсивно (даруя рычаг управления над своими действиями странным случаям и интуиции) — это был Майкл.
Именно из-за всего, что было в жизни этого человека, и, что в конечном итоге сделало его самим собой. Всё это позволяло ему ощущать обыденность вокруг каждый момент жизни. Только старая обыденность давно изменилась на что-то иное; мир давно перестал быть самим собой, но это не изменяло того факта, что сама обыденность исчезла. Перебравшись в другое место, где предпочитают иной часовой пояс, нельзя сказать, что время исчезло. Нет. Оно осталось, но имеет другой вид. Новая обыденность тоже имеет свойство нарушать своё спокойное течение, и Майкл, как часть этого «великого», легко ощущал мельчайшие изменения.
Память о случившемся вернулось бумерангом, словно этот небольшой снаряд ударил прямо в голову.
— Мы должны бежать! — Майкл вскочил и направился к двери. Он ясно помнил то, что монстр всё ещё был жив.
Открыв дверь, ему довелось увидеть величественную картину поверженного великана: монстр по-прежнему продолжал лежать недвижимо, медленно отдаваясь всем существующим биологическим процессам. Этот удивительный вид заставил бы любого встать в ступор от недоумения. Такая реакция была сравнима с тем, если бы Луна упала в океан. «Это чудище мертво! Это первое, наверное, убитое когда-либо чудище! Оно… мертво» — проговорил про себя Майкл. Он словно повторял одну и ту же заученную строчку знакомого догмата, которая, из-за случившегося, приобрела совершенно иной смысл. Это событие изменит жизнь каждого, если ещё где-то и остался этот «каждый». Если эти создания смертны, то от них можно избавиться, значит, можно и сопротивляться. Это был первый кирпич, установленный на дорогу долгой борьбы за выживание. Майкл ощутил от этой мысли прилив сил, внутри него всё бурлило от осознанного.
«Теперь, мы должны сражаться».
— В любом случае, мы должны уходить! — прервал свои мысли Майкл.
Он прекрасно понимал, что его желание всего лишь искра бурной фантазии. Во всей этой вдохновляющей мысли, есть только он один.
Насколько быстро может взойти и сесть солнце, настолько же может произойти и с слепой надеждой, лишенной какой-либо возможности на реализацию, не говоря уже об её успешности. Майкл выкинул из головы всё, о чем хотел бы говорить часами. Ему не дано стать героем и освободителем, так как сейчас он вложил на себя совсем другую роль. Сдержав весь восторг, он прошел мимо огромной туши практически безмолвно.
— Но как же… — Майкл всё ещё не мог понять, что именно привело к такому счастливому совпадению, и, особенно, спасению его из лап смерти.
Услышав эти слова, Мария сразу же подскочила к спасителю и взяла его за руку. Встав перед ним, она показала ему ту самую книгу. Майкл с трепетом посмотрел на Библию. От одного лишь прочтения названия, по коже пробежали мурашки. Ему казалось это всё какой-то нелепостью или случайностью, но то, как Мария смотрела в его глаза, — слегка хитро и самодовольно, — по-настоящему пугало. Ему показалось, словно выказывая сомнения, он обрекает себя на страшную кару.
Парочка всё же благополучно добралась до дверей наружу. Их открытый вид не помог расслабиться и ощутить себя в безопасности. Всё же мужчина не знал, — и возможно, не хотел этого знать, — о том, что пробыл без сознания больше суток. Эта информация только сильнее начала бы его пугать.
Стоя на пороге во внешний мир, Майкл наблюдал за тем, как медленно всё вокруг продолжает жить в своём привычном темпе. Сама же церковь находилась будто на необитаемом острове. Он слишком сильно расслабился, слишком долго заставил себя забыть о своей первичной цели. Предположительно, он посчитал, что пробыл в церкви два месяца. Ему давно следовало вернуться на старую тропу и идти дальше по континенту и продолжать переносить историю своей семьи из уст в уста. Но с приходом Марии, все планы изменились. Теперь Майклу следовало вернуться в свой родной дом, и возможно, начать там новую жизнь. Ведь, память не вернёт семью к жизни, но им под силу создать новую.
Свежий и прохладный воздух бодрил. Чувства страха улетучилось, и, он был готов приступить к исполнение своей новой задумки.
Загружать все вещи по сумкам и рюкзакам пришлось недолго; почти через час все были готовы отбывать в новое путешествие. Майкл был целеустремлён, и Мария даже не сомневалась в его правоте. Она уверенно следовала за ним, помогая собрать вещи. Сколько бы у них в конечном итоге с собой ни было свободного места, слишком много пришлось оставить позади. Наблюдая вновь за улицей через открытые двери, они оба готовились сделать то, что им осталось — первый шаг. Майкл боялся выйти наружу, словно из-за этого действия весь мир вокруг него изменится до неузнаваемости, и ему придётся заново учиться жить в нём. Мысль того, что всё теперь работает иначе, до сих пор не покидала его голову. Он боялся выйти наружу из этой крепости, боялся встать перед одним повисшим вопросом: «что изменилось? всё вокруг или я сам?».
Слишком длинное ожидание только бы усугубило ситуацию. Их могла настигнуть ночь, и она заставила бы людей пережить её внутри уже знакомых стен, всё сильнее отдаляя и осложняя начало желанного пути. В подобных ситуациях нужны решительные действия. Вытолкнутый родителями птенец или полетит, или разобьётся. Дерево не будет выжидать вечность, пока его житель сделает хоть что-то, рано или поздно оно рухнет, и, именно поэтому следует действовать прямо сейчас. Майкл стоял, словно одурманенный. Проведя более двух лет в паломничестве, — и выживая при этом крайне удачно, — он почему-то боялся вернуться назад.
Наш мир полон различными открытиями. Некоторые из них предоставили нам знания давних предков. Иногда даже возникает вполне резонный вопрос: «как до такого дошли?». Всё человечество никогда не сможет выразить большую благодарность людям наивным, слегка глупым и недальновидным, рискованным и по-детски нелепым, неуклюжим, ленивым, импульсивным. Когда же человек не пытается крепко держать своё поведение в рамках приевшихся ему устоев и правил, ему тяжело реагировать на что-то новое и давно непривычное. Майкл бы не вышел и дальше на улицу, выискивая самые разные причины, чтобы остаться внутри и не рисковать. Однако, когда он только начал раздумывать обо всём позади, вперёд вышла Мария. Девушка уже готова была к тому, что покинет навсегда высокие потолки своего старого дома, и не собиралась задерживаться в нём дольше положенного, ибо не видела в этом смысла.
Заметив, как девушка спокойно вышла наружу, слегка при этом деловито и игриво подпрыгивая, Майкл пошел за ней. Не он показывал ей новый и враждебный мир снаружи, а она стала его провожатой; она выгнала Майкла вместе с собой, не взирая на угрозы и опасности. Быть может, он просто побоялся того, что остаётся один, но сам себя уверял в том, что нужен девушке не меньше, чем она ему. На руинах мира, порой только гордость и составляет компанию.
Взяв Марию за руку, Майкл направился с ней через парковые деревья навстречу неизвестности. Тепло её руки было маяком для него. Теперь он видел мир более ясно, чем когда-либо раньше.
Глава 6. Стигмата
Глава 6. Стигмата
В первую очередь, после прощения со старым зданием, Майкл решил не сразу мчаться на всех парах в родные места. Новое ответвление в жизни Марии началось с неприятной обстановки, ведь на ней до сих пор находились те самые тряпки, в которых она проживала своё ужасное заточение. Омерзительные лохмотья будто бы ещё сильнее заставляли девушку мёрзнуть и вздрагивать из-за порывов ветра. В добавок к этому, она передвигалась босиком.